Джоан Роулинг

Раны, нанесенные мыслями, заживают дольше любых других.

— Кажется, прошлой ночью мне приснилось, что я играю в квиддич. Ну и что это, по твоему, значит? — Может быть, то, что тебя сожрёт какая-нибудь гигантская зефирина…

Стоило Амбридж войти в классную комнату, как собравшихся там учеников начинало тошнить и лихорадить. Одни падали в обморок, у других шла кровь из обеих ноздрей. Вопя от ярости и бессилия, она пыталась определить источник загадочных симптомов, но ученики упрямо твердили ей, что страдают от «амбриджита».

— Страшная женщина, — пискнула Гермиона. — Страшная. Я как раз говорила Рону перед твоим приходом — надо с этим что-то делать. — Я предложил яд, — угрюмо сказал Рон.

Никакое знание, даже нечеловеческое, не может быть абсолютным.

— Два дня назад, я слыхал, ты расправился с Марком Эвансом. — Он сам напрашивался, — проворчал Дадли. — Да неужели? — Он со мной нахальничал. — Да? Может, он сказал, что ты похож на свинью, которую научили ходить на задних лапах? Если так, Дад, это не нахальство, а чистая правда.

— Гойла я засажу за строчки, это его убьет, он терпеть не может писать, — радостно сообщил Рон. Он понизил голос до хриплого хрюканья Гойла, наморщил лицо, изображая болезненную сосредоточенность, и принялся выводить в воздухе рукой: — Я… не… должен… выглядеть… как… задница… бабуина.

Так счастливые несколько лет протекли, Много было успехов отрадных. Но потом втихомолку раздоры вползли В бреши слабостей наших досадных…

Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал, И ничем мы спасенье не купим…