Маргарет Митчелл. Унесённые ветром
Человек не может двигаться вперед, если душу его разъедает боль воспоминаний.
Человек не может двигаться вперед, если душу его разъедает боль воспоминаний.
Жизнь наглядно доказывает, что почти всякую хорошую девочку можно сбить с Пути Истинного глупым словосочетанием: «Я без тебя сдохну». И почти всякого хорошего мальчика можно сбить все с того же П. И. не менее глупым словосочетанием: «Да тебе слабо!» Граждане с противопололжной реакцией (девочки, гибнущие на «слабо», мальчики, которые не допустят, чтобы без них кто-то сдох) — соль земли, как мне кажется. Возможно даже, йодированная соль земли с пониженным … Читать далее
… разделять постель и разделять сны и мечты — не одно и то же. Двое — это всегда совокупность единиц.
— Жизнь дает человеку три радости. Друга, любовь и работу. Каждая из этих радостей отдельно уже стоит многого. Но как редко они собираются вместе! — Без любви, конечно, обойтись можно. — Да, можно. Но это значит, что одной радостью будет меньше, а их всего три.
Купается фея в Дунае, Как раньше до Марко купалась. А Марко уж нету, но все же О Марко хоть песня осталась. А вы на земле проживете, Как черви слепые живут: Ни сказок о вас не расскажут, Ни песен про вас не споют.
— Трудно объяснить… Я давно так делаю. Многие полуживущие… я съедаю их жизнь, которая еще осталась. В каждом ее остается понемногу, поэтому приходится съедать одного за другим. Раньше я давал им тут пожить, а теперь приходится приниматься сразу. Сам-то я намерен выжить. Вот если ты подойдешь и послушаешь — я открою рот, и ты послушаешь — то услышишь их голоса. По крайней мере, голоса тех, кого я съел недавно. Кого ты знал. — Он постучал ногтем по верхним зубам … Читать далее
Деньги надо тратить, пока они чего-то стоят
… как красива такая свободная походка, когда гордая юность не стыдится своего цветущего тела и ничего не прячет, ничто не считает постыдным.
Судить живых куда легче, чем судить мертвых. Живым всегда что-нибудь нужно…
Мне понадобилось мгновение, чтобы понять: в те дни, когда я ещё не желал всех женщин без разбора и в любое время суток, она была бы только моей.
Память — это то, что заменяет подлинные картины жизни.
Циник — мерзавец, чьё обманчивое зрение видит вещи такими, какие они есть, а не такими, какими они должны быть.
Что должно свершиться, то свершится. Историю назад не повернуть… противиться бессмысленно! И надо лишь любовью помогать тому, что неизбежно. Говорят, сэр Томас Мор, всходя на плаху, заметил палачу: «Мне помоги, дружок, сюда подняться, а дальше вверх я уже сам уйду!..»
В одиночестве человек — либо святой, либо дьявол.
Здоровье дороже золота.
Умирают только за то, ради чего стоит жить.
«Это про женщину сначала спрашивают «сколько стоит?» — а потом пробуют. С вином же всё наоборот, сначала пробуют, а потом уже спрашивают «Сколько стоит?»
Наилучший порядок вещей — тот, при котором мне предназначено быть, и к чёрту лучший из миров, если меня в нём нет.
Женщина по самой природе своей есть сплошное междустрочие, полунамек, причем на полуслове, а также великий конспиратор, разведчик и еще, наверное, для полноты картины — диверсант!
А малышка Мю наотрез отказалась от всяких траурных лент и бантиков. — Если я горюю, мне вовсе незачем это показывать и надевать разные там бантики, — сказала она. — Да, если ты горюешь, — подчеркнул Муми-тролль. — Но ведь ты не горюешь! — Нет, — призналась малышка Мю. — Я не могу горевать. Я умею только злиться или радоваться. А разве бельчонку поможет, если я стану горевать? Зато если я разозлюсь на Ледяную … Читать далее
Печально, когда испытываешь к человеку неприязнь абсолютно без всякой причины.
Если против какой-нибудь болезни предлагается очень много средств, то это значит, что болезнь неизлечима.
Девушки — величайшие в мире специалистки по самообману. Обыграть их на этом поле невозможно.
На свете много мерзостей. Предательство — худшая из них…
Закон никогда не делал людей более справедливыми, а, напротив, вследствие уважения к закону хорошие люди делаются исполнителями несправедливости. (Закон не делает людей ни на йоту более справедливыми, а поскольку они чтут его, то даже доброжелательные ежедневно становятся вершителями несправедливости.)
Каждая истина уравновешивается заблуждениями.
Люди редко интересуются чем-нибудь кроме самих себя.
Чистейшая случайность. Иногда эта мысль его успокаивала, иногда пугала.
… Все достойные люди были бедными, это принималось за аксиому, а лучшие из богатых чувствовали себя так, будто тоже были бедны. Сокрушаться при виде всего этого не имело никакого смысла; с таким же успехом можно было бы сокрушаться по поводу Большого каньона или любого явления природы, не зависящего от нашей воли.
Уже достаточное количество лет меня несет в переменных направлениях со скоростью семнадцать метров в секунду без права остановиться.