Терри Пратчетт. Посох и шляпа
– Я всегда хотел знать, – горько проговорил Ипслор, – что в этом мире есть такого, из-за чего стоит жить? Смерть обдумал его вопрос и наконец ответил: – Кошки, кошки — это хорошо.
– Я всегда хотел знать, – горько проговорил Ипслор, – что в этом мире есть такого, из-за чего стоит жить? Смерть обдумал его вопрос и наконец ответил: – Кошки, кошки — это хорошо.
Нельзя обманывать ожидания, это действует на нервы…
Нормальность — это то, что ты сам творишь.
А это законно? … А что есть закон? Просто слова на бумаге.
Вера в богов нужна людям хотя бы потому, что верить в людей слишком трудно.
Если бы Создателем нам было предназначено ворочать с помощью ведьмовства всякие камни, он не стал бы изобретать лопату. Быть ведьмой – это прежде всего знать, когда стоит воспользоваться лопатой.
Ученые подсчитали, что шансы реального существования столь откровенно абсурдного мира равняются одному на миллион. Однако волшебники подсчитали, что шанс «один на миллион» выпадает в девяти случаях из десяти.
Если ты по самую задницу в аллигаторах, значит сегодня первый день оставшейся тебе жизни.
Настоящий кот норовит прожить свою жизнь мирно — так, чтобы люди как можно меньше в его жизнь вмешивались. В этом настоящие коты очень похожи на настоящих людей.
— Он что, чокнутый? — Вроде как. Но у этого чокнутого денег куры не клюют. — А-а, тогда он не может быть чокнутым. Я повидал мир. Если у человека денег куры не клюют, то он просто эксцентричный.
Перед вами – вся необъятная Вселенная, похожая на удивительную рождественскую ель, увешанную сверкающими шарами галактик.
Он носил ботинки с чрезвычайно толстыми подошвами. — Это чтоб ноги доставали до земли, — объяснил он. — А в обычных ботинках они… э-э… не достают? — Не-а. Ортопедическая проблема. Это как… Знаешь, есть много людей, у которых одна нога короче другой? Так вот, у меня такая, понимаешь, забавная штука… — Не говори! — воскликнул Ринсвинд. — иногда на меня находят поразительные озарения… А у тебя обе ноги … Читать далее
Тупс уставился в тарелку. Спорить было бесполезно. От жизни он хотел только одного: провести следующие сто лет в Университете, сытно и часто питаться, а между приемами пищи никаких лишних движений не совершать. Это был пухлый молодой человек с живым лицом – причем такое живет обычно где-нибудь под камнем. Все постоянно твердили Тупсу, что с его жизнью нужно что-то делать, а он и не возражал. Он твердо решил сделать из нее кровать.
— Он сражался с чудовищами, свергал тиранов, похищал редчайшие драгоценности, спасал девиц, — расплывчато объяснил господин Лучше. — Словом, много всего геройского совершил… — Но кто определяет чудовищность чудовищ и тиранство тиранов? — спросил лорд Витинари голосом, вдруг обретшим остроту скальпеля, который не столь смертоубийственен, как меч, зато впивается в самые интимные места. — Ну, полагаю… сам герой.
— Я знаю, что такое любовь, — сочувственно промолвил кот. — Это когда в тебя старыми башмаками швыряют и холодной водой с балконов обливают.
— Никак не пойму, зачем эти войны нумеруют, — пожаловался Бигмак. — Добавки, что ли, ждут? Вроде как «купи две-третью получишь бесплатно»?
Некоторое время не было слышно ничего, кроме завывания ветра и странных звуков — нянюшка Ягг резала хлеб. По своей результативности это ее действие могло соперничать разве что с попытками распилить циркулярной пилой пуховую перину.
Если бы люди замечали все то, что рядом с ними происходит, — кто бы тогда делал всю работу? То есть наша ненаблюдательность напрямую связана с нашим выживанием в этой вселенной.
Будь осторожен в своих желаниях, ведь неизвестно, кто может их услышать. Или что.
— Надеюсь, ты не станешь помышлять о том, как бы ускользнуть от своих обязанностей и сбежать из города? — Такая мысль мне и в голову не приходила. — Неужели? На твоем месте я подал бы на свое лицо в суд. За клевету.
Быть деревом все-таки чертовски приятно. Во-первых, у деревьев вроде бы не бывает ушей. А во-вторых, они, кажется, научились обходиться без уз брака.
Город был достойным званием. Существом. Женщиной. Именно этим он и был. Женщиной. Ревущей, древней, исчислявшей свой возраст столетиями. Водившей вас за нос, позволявшей вам в себя влюбиться, а затем дававшей вам пинка. Разящий удар, по лицу. Разя рот. Язык. Миндалины. Зубы. Да да, вот чем она была. Она была… существом, понимаете, сукой. Куклой. Курицей. Стервой. И потом вы ненавидели ее, и даже когда вам казалось, что вы овладели ею, вне себя, она открывала вам свое огромное громыхающее … Читать далее
Превращать людей в свиней нельзя. Даже родных братьев.
— … Побудь здесь. Если там не опасно, я свистну. — А если опасно? — Заору.
Аркканцлер был не из тех людей, кто получает удовольствие, обращаясь с женщинами бесцеремонно и грубо. Другими словами, он обращался бесцеремонно и грубо абсолютно со всеми, независимо от их пола, соблюдая, таким образом, равенство.
Как люди рождают идеи? Должно быть, ныряют в безумие и выныривают с другой стороны.
Из-за кое-кого из так называемых сатанистов Кроули ежился. Дело было ни в том, что они делали, а в том, как они всю вину возлагали на Ад. Придумают какую-нибудь жуткую идеи, и за тысячу лет до такой демон не дойдет, темную, бессердечную гадость, что придумать может лишь полностью функционирующий человеческий мозг, затем проорут «Дьявол Заставил Меня Это Сделать», и симпатии судей будут на их стороне — при том, что Дьявол почти никогда людей … Читать далее
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Каждый год он забывал. Хотя нет. Он никогда не забывал. Он просто убирал воспоминания подальше, точно старое серебро, чтобы оно не потускнело. И каждый год они, резкие и сияющие, возвращались и ранили его в самое сердце.
И если вы хотите услышать историю, запомните: ни одна история не ищет прямых путей. Она вьется. Все события начинаются в разных местах и в разное время, но стремятся в тот единственный крошечный отрезок пространства-времени, который и является идеальным моментом.
Не Обязательно Быть Сумасшедшим, Чтобы Работать Здесь. Мы Позаботимся, Чтобы Ты Сбрендил!