Лев Николаевич Толстой

Лев Николаевич Толстой. Анна Каренина

от

Хорошо ли, дурно ли он поступал, он не знал, и не только не стал бы теперь доказывать, но избегал разговоров и мыслей об этом.

Лев Николаевич Толстой. Война и мир

от

Любовь? Что такое любовь? Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть Бог, и умереть — значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику.

Лев Николаевич Толстой. Об истине, жизни и поведении

от

Любовь уничтожает смерть и превращает её в пустой призрак; она же обращает жизнь из бессмыслицы в нечто осмысленное и из несчастья делает счастье.

Лев Николаевич Толстой. Путь жизни

от

Главное дело в жизни человека — любовь. А любить нельзя ни в прошедшем, ни в будущем. Любить можно только в настоящем, сейчас, сию минуту.

Лев Николаевич Толстой. Воскресение

от

Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю, на которой они жались, как ни забивали камнями землю, что бы ничего не росло на ней, как ни счищали всякую пробивавшуюся травку, как ни дымили каменным углем и нефтью, как ни обрезывали деревья и выгоняли всех животных и птиц, — весна была весною даже в этом городе.

Лев Николаевич Толстой. Отрочество

от

Сколько недосказанных желаний, мыслей и страха — быт понятным — выражается в одном случайном взгляде, когда робко и нерешительно встречаются ваши глаза.

Лев Николаевич Толстой. Севастопольские рассказы

от

Маленький Наполеон… сейчас готов затеять сражение, убить человек сотню для того только, чтобы получить лишнюю звездочку или треть жалования.

Лев Николаевич Толстой. Закон насилия и закон любви

от

Заблуждение не перестаёт быть заблуждением от того, что большинство разделяет его.

Лев Николаевич Толстой. Исповедь

от

Отречение от веры произошло во мне, мне кажется по крайней мере, несколько сложнее, чем, как я вижу, оно происходит поголовно во всех умных людях нашего времени. Оно, как мне кажется, происходит в большинстве случаев так, что знания самые разнообразные и даже не философские — математические, естественные, исторические, искусства, опыт жизни вообще (нисколько не нападая на вероучение) своим светом и теплом незаметно, но неизбежно растапливают искусственное здание вероучения.