Эдгар Аллан По. Ворон
И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал, Будто глухо так застукал в двери дома моего.
И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал, Будто глухо так застукал в двери дома моего.
В самом безрассудном сердце есть струны, коих нельзя коснуться, не заставив их трепетать. У людей самых отчаянных, готовых шутить с жизнью и смертью, есть нечто такое, над чем они не позволяют себе смеяться.
Я душевнобольной, но с тяжелыми приступами душевного здоровья.
Одной из фантастических причуд моего друга — ибо как это еще назвать? — была влюблённость в ночь, в её особое очарование… При первом же проблеске зари захлопывали ставни старого дома и зажигали два-три светильника, которые, курясь благовониями, изливали тусклое прозрачное сияние. В их бледном свете мы предавались грёзам, читали, писали, беседовали, пока звон часов не возвещал нам приход истинной Тьмы. И тогда мы рука об руку выходили на улицу, продолжая дневной … Читать далее
В бескорыстной и самоотверженной любви зверя есть нечто покоряющее сердце всякого, кому не раз довелось изведать вероломную дружбу и обманчивую преданность, свойственные Человеку.
Egli e vivo е parlerebbe se non osservasse la regola del Silenzio. Он жив и заговорил бы, если бы не соблюдал обет молчания.
Ты победил, и я покоряюсь. Однако отныне ты тоже мертв — ты погиб для мира, для небес, для надежды! Мною ты был жив, а убив меня, — взгляни на этот облик, ведь это ты, — ты бесповоротно погубил самого себя! (Ты покорил, а я подчинился, отныне твоя память так же мертва, как мертв мир, небо и надежда, во мне отныне твои поступки. И моя смерть и ее лик который принадлежит тебе полностью, ты же и убил себя … Читать далее
Теперь я пришёл в совершеннейший ужас, решив, что видение предвещает либо мою смерть, либо, ещё того страшней, надвигающееся помешательство.
Ты победил, и я покоряюсь. Однако отныне ты тоже мертв — ты погиб для мира, для небес, для надежды! Мною ты был жив, а убив меня, — взгляни на этот облик, ведь это ты, — ты бесповоротно погубил самого себя!
… Я чувствую, что в моем уме возникают вспышки смутных ощущений, говорящих мне о знакомых вещах, и с этими неявственными тенями прошлого всегда смешиваются необъяснимые воспоминания о древних чужеземных летописях и давнопрошедших веках.
Тайна заставляет человека думать — а это вредно для здоровья.
Он называл курьезным всё, что превышало меру его понимания, и поэтому жил среди легиона курьезов.
Обида не отомщена, если мстителя настигнет расплата. Она не отомщена и в том случае, если обидчик не узнает, чья рука обрушила на него кару.